— О чём?

— О моём прадеде.

— Вроде нет. Жень, иди купаться, нам скоро на кабана выходить.

— Нет, подожди — я расскажу! — Алмазова чуть привстала и увалилась головой парню на грудь, а ладонью начала гладить его живот.

— Женя...

— Короче, слушай, это такая отпадная история!

— Ну ладно, — вздохнул Виктор и нащупал смартфон.

— Было это ещё в русско-японскую... — начала рассказывать девушка.

Виктор слушал её голос и продолжал листать форум — там были несколько различных методик, которые показались ему весьма опасными, если им не противодействовать.

Из рассказа Женьки следовало, что история с её предком по материнской линии произошла в бытность того унтер-офицером императорского флота. В декабре тысяча девятьсот четвертого года эскадра вице-адмирала Рожественского, которая шла на выручку Порт-Артуру и запертому там флоту, зашла в один из портов Германской Юго-Западной Африки на пополнение запасов. Плыли они с самой Балтики вокруг Европы и далее вокруг всей Африки.

— Это сейчас известно, что плаванье стало одним из самых продолжительных, трудных и эффектных в мировой истории, а тогда никто не знал, чем закончится эта семимесячная эпопея... — в голосе Евгении проявился легкий пафос.

— Ну и дальше что? На каком корабле Второй Тихоокеанской он служил? Мы знаем, чем всё кончилось — адмирал Того караулил наш флот в засаде и разгромил его за один день, даже солнце не успело тогда сесть, насколько я читал.

— Не в этом дело. Послушай же, милый...

Её предок служил на «Александре Третьем», одном из четырёх новейших броненосцев Второй Тихоокеанской. В порту под названием Людериц вся эскадра, а это сорок два корабля, задержалась чуть больше, чем на неделю. Бункеровка проходила плохо и тяжко, поскольку бухта была открыта для ветров и в то время года там были частые шторма и ливни.

— Хех, бункеровка! Какие ты слова знаешь, — усмехнулся Виктор, продолжая слушать девушку и листать форум.

— Укушу, если будешь перебивать, — засмеялась она. — И да, я очень умная и всегда имела пятерки по истории!

— Собственно, а откуда ты эту историю знаешь?

— Да от прадеда же, который рассказывал её детям и внукам.

— То есть он выжил при Цусиме, что ли?

— Блин, Вит — ты дослушаешь? — чуть приподнялась на локте Женька. — Точно укушу сейчас прямо за ногу, — она провела пальцами по его бедру.

— Ну ладно, ладно, — засмеялся он.

— Короче говоря, со слов прадеда, вся эта бункеровка проходила в ужасных условиях из-за сильных ветров и тропических ливней. Броненосец несколько раз в день заваливался бортом на свои бункеровщики, и даже вышел из строя поворотный механизм главной башни...

— Двенадцатидюймовых орудий, что ли? — лениво перебил её Виктор.

— Ну да, наверно. В общем, прадед мой, Иван Иванович Смородинский, очень страдал, потому что из-за постоянных шквалов от отвратительной угольной пыли негде было спрятаться, она была везде...

— Ну и? — подбодрил её парень.

— Матросы работали днем и ночью, без отдыху и продыху, а на ночь даже устанавливали прожектора. Абсолютно все таскали и перегружали тяжеленные мешки с углем. Свет очень мешал и давил, они полуослепшие работали лопатами, угольная пыль липла к телу и забивала легкие... — живописно повествовала Женька. — Некоторые даже с ума сходили, а кто-то утопился от такой жизни.

В общем, после трех суток такой работы, когда глаза слезились, а легкие выпадали наружу от удушливого кашля, унтер-офицер Смородинский решил плюнуть на всё и уйти в небольшую самоволку, пока вся эта погрузка не закончится. Ночью, после непродолжительного передыха, он связал себе котомку с вещами и припасами и пока никто не видел, спустил одну из лодок и погреб в сторону берега. В городе оставаться было опасно, поскольку по улицам ходили офицерские патрули с флагманского корабля и искали тех, кто отлынивал от работы. В небольшом кабаке на окраине города он познакомился с какой-то местной девкой, молодой негритянкой. Она спрятала его в своей хижине около насосной станции.

— Он же языка не знал, или как? — удивился Виктор.

— Не знал, но перед выходом эскадры из Петербурга купил разные разговорники — немецкий, английский. Изучал в процессе плавания, как он говорил. Девка та немного знала немецкий, потому что те земли были тогда колонией Германии и кайзер разрешил бункероваться там нашему флоту.

— Ага, вот как, — Виктор повернулся на бок — рассказ его начал забалять.

— Он так прятался почти четверо суток, и когда пришло время возвращаться на корабль, негритянка эта напоила его крепким тростниково-картофельным самогоном и попросила переспать с ней, чтобы получить белого ребенка. В общем, очнулся он, когда последние дымы были видны на горизонте. Флот ушёл дальше без него.

— То есть он дезертировал, что ли? — Виктор отложил сматфон и с интересом смотрел на Женьку.

— Нет, он не хотел этого делать, это всё из-за той негритянки. В итоге ему пришлось там остаться, он стал с ней жить, у них там дети родились через год и потом ещё.

— То есть твои предки по матери — это негры наполовину? — не сдержался и заржал Виктор.

— Блин, ты издеваешься?! Зачем я вообще тебе это рассказываю? — завелась Алмазова.

— Я ж не знаю, зая — ты мне просто мозг выносишь, как в школе! — парня чуть не скрутило от смеха.

— Да... То есть нет... Блин! — она ткнула его кулачком в бедро. — Дело тут в другом, Вит!

— В чём? — отсмеявшись, Виктор закинул ладони себе под голову.

— В том, что история очень похожа на твою, и ты должен сделать правильные выводы из того, что с тобой произошло. Понимаешь?

— Не вижу сходства пока что! — парень вздохнул и потрепал её волосы.

Негритянка по имени Саару, как оказалось, всегда хотела выйти замуж за кого-то из немцев-колонистов, но тут ей подвернулся другой белый, хоть и русский. Девица она оказалась предприимчивая, они с Иваном начали гнать этот местный самогон на продажу. Потом Иван узнал про результаты Цусимского сражения и гибель своего броненосца и почти всего флота. В Россию ему возвращаться было стыдно, и через пару лет такой торговли они с Саару сменили свою убогенькую хижину из досок и стеблей на более приличный дом в